"Украинское сердце согрели бы такие факты"

Офицеры-десантники российской армии оказываются участвовать в боевых действиях на территории Украины. Поэтому командование оккупантов назначает на офицерские должности контрактников без офицерских званий и опыта боевых действий.

Об этом сообщает РБК-Украина со ссылкой на пресс-службу ГУР Украины.

Также после грандиозных потерь командование воздушно-десантных войск РФ пытается восстановить их морально-психологическое состояние и боеспособность. Основное внимание уделяется подразделениям, где было уничтожено более 60 процентов личного состава.

На должности от командира взвода до командира батальона, с последующим выездом в Украину, отказываются назначаться даже контрактники, которым срочно были присвоены офицерские звания. Комиссия Генерального штаба РФ каждого из отказавшихся командиров уговаривает вернуться в свои подразделения, обещая им социальные льготы и правительственные награды. 

Если такое творится в элитных, можно сказать, войсках – десантных, то какая атмосфера царит в сухопутных подразделениях оккупационной армии? Ведь при таких настроениях личного состава недалеко и до массового дезертирства. Как можно оценить факты, представленные украинской разведкой? О чем они свидетельствуют? 

Своими мыслями по этому поводу согласился поделиться с Пресс-клубом Микола Польовый, доктор политических наук, профессор кафедры политологии и государственного управления Донецкого национального университета имени Василя Cтуса (Винница):

— Естественно, я смотрю на эту проблему с позиции украинцев, поэтому, возможно, я буду не вполне объективен. 

Известно, что в первую очередь в силы вторжения включали тех военнослужащих РФ, которые имели боевой опыт. Видимо, при всей своей массовости (около 1 млн человек по средним оценкам) и при опыте ведения нескольких войн – Второй Чеченской, Грузинской, Сирийской, вторжения на территории Луганской и Донецкой областей под видом «шахтеров» с 2014 г. –  российская армия обладала сравнительно небольшим количеством солдат и офицеров, имеющих опыт ведения боевых действий. Действительно, опознанные к настоящему моменту военные преступники из числа офицеров российской армии часто имеют в послужном списке вторжение 2014 года, участие в боевых действиях в 2015 году, участие в войне в Сирии. Очевидно, что именно этих военных с опытом боевых действий было больше всего в составе сил вторжения РФ в Украину. 

Если опираться на украинские данные о потерях РФ – 44 тыс. безвозвратных потерь или даже на данные ЦРУ — около 20 тыс. безвозвратных потерь, то мы получаем от 170 до 80 тысяч всех потерь РФ убитыми и ранеными. Конечно, не все эти потери относятся к армии РФ, часть – из числа Росгвардии и т.н. добровольцев из бедных регионов России, но можно констатировать, что не менее половины всех военнослужащих РФ, имевших опыт военных действий к началу полномасштабного вторжения, уже так или иначе «удалены» с театра военных действий.

Очевидно, что столь масштабные потери армии РФ в первую очередь коснулись десантных войск – известно, что российских десантников использовали как обычную пехоту в попытках наступления как в районе Киева в начале вторжения, так и в Донецкой и Луганской областях, и что они понесли колоссальные потери — не менее 20% всего личного состава. 

Очевидно, что ситуация в десантных войсках РФ в какой-то мере отражает и ситуацию в армии в целом.

Таким образом, если сведения ГУР Украины верны, то можно констатировать несколько вещей: 1) явную нехватку среднего командного звена в частях российской армии, участвующих во вторжении, 2) явную нехватку командиров с опытом ведения боевых действий, ну и 3) постепенную утрату управляемости сил вторжения российской армии.

Насколько все эти сюжеты отражаются в процессах набора нового командного состава низшего и среднего звена? – очевидно, что потери в десантных полках не остались незамеченными сослуживцами и что даже при сокрытии российскими властями масштабов потерь, в каждой десантной части были похороны погибших и встречи раненых и покалеченных. Очевидно, что текущий результат военных действий разительно отличается от стремительной трехдневной прогулки по Украине с последующим парадом на Крещатике, которую обещало командование и российским десантникам, и российской армии в целом. Хотелось бы верить также, что, несмотря на усилия российской пропаганды, в армии РФ еще остались люди, способные увидеть в украинцах защитников родной земли от агрессора, а не нацистов. Наконец, хотелось бы верить, что и те военные преступления, и преступления против человечности, которые были совершены российской армией в Украине, и которые, несомненно, известны друзьям-приятелям тех, кто их совершал, нравятся не всем оставшимся в российской армии офицерам. Перечисленные аргументы вполне объясняют нежелание офицеров-десантников участвовать в боевых действиях на территории Украины.

Полагаю, что для армии в целом ситуация выглядит чуть иначе: теперь широко известно, что в российскую армию и так называемые добровольческие батальоны заманивают людей из бедных регионов страны и очевидно, что в этом у России большой потенциал, если учесть, что даже к началу полномасштабного вторжения в России официально числилось до 20 млн людей, находящихся за чертой бедности (сейчас их количество стремительно увеличивается и достигает, по некоторым оценкам, 50-60 млн чел.). Очевидно, что из такого объема можно отобрать достаточное для пополнения личного состава количество относительно здоровых мужчин, в полной мере индоктринированных пропагандой. Проблема для армии РФ в том, что среди них будет крайне мало офицеров и людей, способных быстро обучиться для занятия офицерских должностей. Для десантных войск эта проблема чуть более глубока в силу специфики их профессии и большего набора требований к знаниям и умениям офицеров-десантников.

Полагаю, что подобное ухудшение «среднего» уровня состава российской армии является одним из важных факторов фактической остановки наступления армии РФ на востоке и на юге Украины и перехода к обороне – малообученные добровольцы со столь же некомпетентным командирским составом явно не годятся для наступления, но худо-бедно могут какое-то время держать оборону. 

Насколько далеко от отказов на «украинскую командировку» до дезертирства? — с одной стороны, дезертирство — это следующий логичный шаг в таких условиях, с другой – такой шаг явно противопоказан в нынешних российских условиях, т.к. дезертира с большой долей вероятности поймают и надолго посадят по уголовной статье. В принципе, известны случаи как сдачи в плен российских военнослужащих, и это хороший шаг к сохранению жизни и последующему неучастию в военных преступлениях, так и разнообразных «самострелов» и самокалечения с целью избегнуть дальнейшего пребывания в составе оккупационных войск. Для отказников, еще только уговариваемых начальством, остается не так уж много вариантов кроме явного дезертирства, в том числе разные варианты итальянской забастовки и скрытого саботажа. Конечно, украинское сердце согрел бы факт вооруженных бунтов в российских войсках и открытие ими «второго фронта» внутри России, но это пока из области фантастики. В любом случае, чем больше будет отказников в российских вооруженных силах, тем ниже будет качество и количество оккупационных войск, и тем скорее Украина сможет завершить эту войну возвратом всех украинских территорий по состоянию на 1991 год.

Осмелюсь предположить, что с точки зрения большинства украинцев, любое неучастие российских военных в войне против Украины само по себе – хорошее дело. А саботаж и, например, курение рядом со складами боеприпасов и топлива – благородная помощь Украине, которая, кстати, зачтется на неминуемом послевоенном международном трибунале. 

Рауф Оруджев