Прошел год с момента подписания в ночь с 9 на 10 ноября 2020 года трехстороннего заявления о завершении 44-дневной Второй карабахской войны. После объявления об освобождении Шуши 8 ноября, хотя азербайджанская общественность и ждала деоккупации всей территории бывшей Нагорно-Карабахской автономной области, включая Ханкенди, а таже оставшихся трех районов, чтобы положить конец конфликту, начали происходить совсем другие, подозрительные события…

Рано утром 9 ноября 2020 года заместитель председателя законодательного собрания Ульяновской области от КПРФ Айрат Гибатдинов разместил в Instagram видео, на котором запечатлена колонна военной техники: «31-я бригада направляется в Нагорный Карабах. Кому нужна эта война??? Удачи нашим ребятам!» Публикация сразу вызвала ажиотаж, и Гибатдинов объяснил, что не располагает официальной информацией об этом, но слышал, как солдаты разговаривают друг с другом о Карабахе, и ждут приказа вылететь со вчерашнего вечера (8 ноября).

Вечером 9 ноября появилась информация о том, что военный вертолет Ми-24, принадлежащий Российской Федерации, был сбит на нахчыванском участке армяно-азербайджанской границы. Эта новость шокировала Азербайджан. Ведь кому могло понадобиться сбивать российский вертолет в шаге от победы?! Менее чем через полдня после инцидента, в полночь, было подписано трехстороннее заявление, и сразу же российские миротворческие силы начали входить на территорию Азербайджана со стороны Геруса.

Еще одной подозрительной историей в ту ночь стал запуск ракеты в направлении Баку и ее обезвреживание в воздухе азербайджанской системой ПВО. Откуда была выпущена ракета? Официального разъяснение случившегося до сих пор нет. Однако в азербайджанской общественности существует почти единодушное мнение о том, что за сбитым вертолетом и запуском ракеты на Баку «стоит» Россия.

Заявление от 10 ноября — уникальный документ: он предусматривает прекращение огня в зоне боевых действий (статья 1), но является не только соглашением о прекращении огня. Документ подразумевает возвращение трех оккупированных районов, проведение миротворческих операций, послевоенное урегулирование, включая некоторые вопросы миростроительства.

Мы неслучайно написали про «некоторые вопросы миростроительства», потому что заявление от 10 ноября не является мирным соглашением. Оно не ставит точку в конфликте. Если стороны говорят о прекращении огня, о новой линии соприкосновения, если понятие «СТОРОНЫ» в данном контексте все еще сохраняется, а миротворческие силы, вооруженные тяжелой военной техникой, охраняют какую-то часть территории, то как можно говорить, что конфликт полностью решен?

В заявлении есть элементы «капитуляции», но это и не акт о капитуляции. 

В качестве таких элементов можно отметить освобождение 3 районов (Лачин, Кельбаджар, Агдам) и вывод оттуда оккупационных сил, однако не следует забывать, что война полностью происходила на территории Азербайджана. Другими словами, победитель не завершил конфликт, заставив противника полностью покинуть его земли и подписать акт о капитуляции. Вооруженные силы побежденной стороны по-прежнему остаются на территории победившей, а зона, где проводится миротворческая операция, по-прежнему не контролируется ее хозяином. Капитуляция такой не бывает.

Неизвестно, почему документ от 10 ноября не был подписан в форме договора, официальных разъяснений по этому поводу нам не давали. Есть предположение, что межгосударственное или межправительственное соглашение не могло быть подписано между Азербайджаном и Арменией, потому что они официально не признавали друг друга. Но это неисчерпывающе. Скорее всего, основная причина в том, что межгосударственные и межправительственные договоры требуют ратификации парламентами, а такая процедура могла занять некоторое время. В частности, в условиях массовых протестов оппозиции и давления общественности, сомнительно, что парламент Армении мог бы одобрить документ в короткие сроки. Россия же спешила и отправила в Армению первые подразделения своих миротворческих сил ещё до подписания трехстороннего заявления.

Насколько законен ввод вооруженных сил другого государства на территорию Азербайджана на основе заявлении? Это, как минимум, спорно. Пункт 17 статьи 95 Конституции Азербайджана гласит, что решение о даче согласия на объявление войны и заключение мира на основании обращения Президента Азербайджанской Республики принимается Милли Меджлисом. Подпадает ли Заявление от 10 ноября под действие данной статьи? Трудно сказать. В любом случае, помимо закона, существует простая логика: не кажется законным допускать в страну армию другого государства без ведома парламента, его обсуждения и одобрения.

Заявление от 10 ноября положило начало миротворческой миссии в Карабахе, но это не документ, регулирующий миротворческую операцию. Тут нужен отдельный документ, определяющий мандат миротворческих сил, и он еще не согласован. Только три статьи заявления относятся к миротворцам: статья 3 указывает на развёртывание вдоль линии соприкосновения в Нагорном Карабахе и вдоль Лачинского коридора миротворческого контингента Российской Федерации в количестве 1960 военнослужащих, а также на количество транспортных средств и специальной техники, находящихся в их распоряжении; Статья 4 предусматривает размещение миротворцев одновременно с выводом вооруженных сил Армении и определяет срок их пребывания на территории; Статья 6 касается будущего перемещения российского миротворческого контингента для защиты коридора, который обеспечивает сообщение между Нагорным Карабахом и Арменией, после строительства нового маршрута. Никаких дополнительных подробностей.

Еще одна проблема: в заявлении не говорится о «зоне ответственности миротворцев». Статья 3 определяет, что местом дислокации российских миротворческих сил является линия соприкосновения в Нагорном Карабахе и Лачинский коридор. Но на самом деле, вся территория за «линией соприкосновения» в Карабахе в настоящее время находится под контролем российского командования. Следует также отметить, что заявление не накладывает никаких обязательств на российских миротворцев в Лачинском коридоре по предотвращению переброски войск и оружия в Нагорный Карабах. 

Между статьями 1 и 4 данного заявления есть противоречие: Азербайджан, ссылаясь на статью 4 (миротворческий контингент Российской Федерации размещается параллельно с выводом армянских вооруженных сил), требует вывода вооруженных сил Армении из Карабаха и прекращения деятельности вооруженных формирований местных армян. Но, армянская сторона ссылается на статью 1 (Азербайджанская Республика и Армения останавливаются на занимаемых ими позициях). Ещё один спорный вопрос — создание по указу Президента России Межведомственного центра для решения гуманитарных вопросов и восстановления инфраструктуры в зоне проведения миротворческой операции. В Центр, расположенный в Ханкенди, входят представители различных министерств и ведомств России. Этот орган является мини-моделью правительства России, созданного в Карабахе, и Азербайджанская Республика не участвует в деятельности Центра.

Словом, заявление от 10 ноября не решает проблемы и ставит новые вопросы. В международных отношениях существует термин «конструктивная двусмысленность» (constructive ambiguity), который обычно приписывается Генри Киссинджеру. В соглашениях сознательно используются неоднозначные формулировки, нечеткие выражения, и каждая из сторон толкует это в соответствии со своими интересами. Очевидно, что Заявление от 10 ноября подготовлено российскими дипломатами в соответствии с концепцией «конструктивной двусмысленности».

Перевод: Гюльнара Рагимова